В городе еще ходили трамваи, работали водопровод и электричество, не было признаков голода. В начале сентября 1941 года никто в Ленинграде не представлял, сколько времени продлится блокада. Но это слово, зловещее значение которого стало понятно позже, уже прочно вошло в лексикон ленинградцев.
В этом году Валя окончила школу и успешно сдавала экзамены на Финно-Угорское отделение Филологического факультета Ленинградского Государственного Университета. И тут началась война. Тревожные новости с фронтов пугали, но это было где-то очень далеко, казалось Красная Армия вот-вот остановит врага и разобьет.
Учебный семестр начался для Валентины, как и следовало ожидать, с занятий в Университете. Но уже 8 сентября студенты были мобилизованы на оборонные работы. Собственно не студенты в основном, а студентки. Почти все мальчики были в армии, шел третий месяц войны. На Ленинград упали первые бомбы, госпиталя и больницы уже переполняли раненые, привезенные с фронта, стремительно приближающегося, но все это на фоне теплого солнечного сентября еще казалось первое время странным тяжелым сном, который сейчас закончится.
Доехав на трамвае до кольца недалеко от Средней Рогатки, где теперь стоит памятник героическим защитникам Ленинграда, а тогда были колхозные поля и луга, они весело шли пешком к месту назначения в село Пулково во главе с преподавателем. Далеко впереди гремела артиллерия, но это по-прежнему казалось чем-то ненастоящим, не имеющим отношения к реальной жизни, а значит не страшным. Студенток обогнала колонна легких быстроходных танков «БТ»,Валентина бросила танкисту венок, сплетенный из ромашек, он ловко поймал его, крикнул:»Поехали с нами, мы первыми их разобьем!».Танки унеслись вперед, обдав пылью и запахом бензина. Девушки запели было хором:»Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает река…»
Песня сама собой оборвалась, когда оказались вблизи потока беженцев. Их уже приходилось видеть, но не в таком количестве. Люди шли по Пулковскому шоссе нескончаемым потоком. В основном это были жители сельской местности, теперь уже занятой врагом. Они несли детей, узлы с домашним имуществом гнали коров, овец и коз. Скрипели перегруженные телеги, которые тащили измученные лошади. Чувствуя воду, животные тянулись к красивой каменной поилке, построенной у родника под горой еще в прошлом веке для проезжающих царских кортежей. Во времена гужевого транспорта подобные поилки были таким же непременным атрибутом проезжих дорог, как теперь бензоколонки, некоторые до сих пор сохранились в Петербурге, например на Сенной площади, у Казанского Собора… А здесь это архитектурное сооружение в стиле классицизма резким контрастом выделялось среди бревенчатых крестьянских изб села Пулково.
Некоторые были уже покинуты жителями в предчувствии приближения немцев. Студенток разместили в этих домах. Изба, в которой оказалась Валя, принадлежала, по-видимому местному учителю. Даже городских студенток поразило огромное количество книг, столь необычное для сельского дома того времени. Многие книги в старинных кожаных переплетах были на иностранных языках. Тематика их была самой разной, но в расположении на самодельных полках чувствовался определенный порядок. Валина подруга Ирэна Бабаян решила, что книги, наверное, попали сюда из какой-то «господской» усадьбы после революции. Первые два дня после работы девушки по очереди читали вслух при свете керосиновой лампы, потом перестали, сказывалась усталость. Вскоре этой удивительной библиотеке суждено было сгинуть в пламени войны.
Вместе с тысячами других ленинградских женщин они рыли противотанковый ров, грандиозное сооружение глубиной с двухэтажный дом. Остатки таких рвов длинной в десятки километров сохранились до нашего времени на рубежах обороны Ленинграда. В них до сих пор находят множество человеческих костей. Именно эти рвы сходу не смогли преодолеть наступающие немецкие войска, измотанные предыдущими боями и остановились на всю блокаду.
Работа велась исключительно вручную, почти единственными орудиями были лопаты, кирки и ломы. Не было достаточного количества рукавиц и кровавые мозоли на руках стали обычным явлением, но совсем не поводом, чтобы увильнуть от работы. Без преувеличения работу эту считали жизненно необходимой. Огромные массы грунта перебрасывали лопатами снизу вверх метра на два, потом дальше и дальше. Очень редко пользовались деревянными носилками для земли, потому, что их не хватало. Об экскаваторах, бульдозерах и самосвалах, обязательных при таких работах в наше время не могло быть и речи.
Через несколько дней фронт подошел вплотную. Справа и слева от Главной Пулковской высоты, где в полуразрушенных зданиях обсерватории оборонялись части 13 Стрелковой дивизии, немцы продвинулись вперед, теперь женщины-землекопы постоянно слышали не только взрывы, но и треск пулеметов, отдаленные крики «Ура!» наших бойцов, поднимавшихся в контратаку. Снаряды начали рваться вблизи противотанкового рва. Появились убитые и раненые. Преподаватель, знакомый с военным делом определил, что стреляет миномет, значит немцы очень близко. К счастью для студенток он вывел свое подразделение с места работ без потерь за несколько минут до того, как пикирующие бомбардировщики сбросили свой груз точно в ров. Было много убитых работниц мясокомбината и авиагородка. Девушки впервые в жизни переносили раненых, неумело делали перевязки.
В это время на горизонте горела станция Александровская, только что взятая противником. На фоне пожара Валя увидела как приближаются по полю будто игрушечные коробочки немецких танков, а рядом с ними цепочки крошечных фигурок вражеских солдат. –Отходить к городу! -приказал преподаватель, бегом на Среднюю Рогатку, сбор у трамвайного кольца! Вале запомнилось, что между городом и немцами в этот момент почему-то не было наших войск, вообще почти не было военных, только те, кто копал ров и огромные толпы беженцев. Больше в Пулково они не вернулись, всю блокаду там была передовая линия, а село было сожжено пожарами сметено огнем артиллерии, перепахано бомбами. Чудом сохранилась только каменная поилка для лошадей с каменной чашей и колоннами – памятник архитектуры 19 века. На его поверхности и сейчас можно увидеть следы пуль и осколков.
Студенток собрали в Главном Здании Университета и отправили к новому месту работ – на заготовку торфа в поселок Ириновка. Это было довольно далеко от линии фронта , поэтому спокойно, если не считать тяжелой работы в болотной грязи. Но уже начались перебои с продуктами, приближался голод. Эти работы закончились в конце октября, затем началась эвакуация Университета. Валя отказалась ехать на «большую землю»и всю блокаду была медсестрой в ленинградских госпиталях, на всю жизнь связав свою судьбу с медициной по примеру матери, военного врача, ушедшей на фронт.
А блокада только начиналась. Впереди был голод, обстрелы и бомбежки, новый 1942 год, приход которого не отмечали, потому, что накануне, 31 декабря, умер от голода Валин отец.
Впереди был самый радостный день 1943 года -Прорыв блокады, а через год – ее полное снятие.
И наконец впереди была Победа, в этот день, 9 мая, во время праздничного салюта в Ленинграде Валя познакомилась со своим будущим мужем, только что вернувшимся с фронта. Через месяц они поженились, прожили вместе почти 64 года и умерли почти в один день.
Это были мои родители.
