Сентябрь 1941 года стал для Ленинграда первым месяцем долгой и тяжелой блокады. Первые снижения продовольственных норм, первые снаряды на улицах, первые бомбардировки, первые погибшие. Д.Д. Шостакович работал в это время над очередным симфоническим произведением. 17 сентября в выступлении по радио Дмитрий Дмитриевич сказал: «Два часа назад я закончил две первые части симфонического произведения. Если это сочинение мне удастся написать хорошо, удастся закончить третью и четвертую части, то тогда можно будет назвать его Седьмой симфонией. Для чего я сообщаю об этом? Я сообщаю об этом для того, чтобы радиослушатели, которые слушают меня сейчас, знали, что жизнь нашего города идет нормально. Все мы несем сейчас боевую вахту…». Вечером 17 сентября композитор сыграл на Большой Пушкарской две части симфонии своим коллегам В. Богданову-Березовскому, Ю. Кочурову, Г. Попову – состоялось нечто вроде предварительного профессионального обсуждения. О нем сохранилась запись в дневниках В. Богданова-Березовского: «Мы ждали необычного. И оно свершилось, увлекло и глубоко взволновало нас. Шостакович играл с подъемом, имитируя оркестровые краски, в ритмике обозначая строительную динамику формы, играл, как бы рассказывая о переполнявших его чувствах и мыслях… Это был непосредственный слепок с сегодняшней,переживаемой нами действительности…».
Воодушевленный одобрением коллег, Шостакович решил форсировать дальнейшую работу, но 19 сентября день выдался очень трудный: сирена выла шесть раз, падали бомбы на Новую Деревню, на Большой Пушкарской треснула стена шестиэтажного дома.
20 сентября «Ленинградская правда» с согласия Шостаковича сообщила о работе композитора и первом знакомстве его коллег с новым сочинением. Уже сама весть о том, что Шостакович трудится в условиях начавшейся блокады, ободряла слабых, помогала побеждать страх, находить место в творческом строю.
Двенадцать дней ушли на третью часть: когда мог, писал до тридцати страниц партитуры в день. Бомбежки и обстрелы не прекращались.
Заканчивая третью часть, он сделал маленький перерыв — на один вечер 25 сентября. Ему исполнилось тридцать пять лет, и друзья решили отметить эту дату. Скудный ужин изящно сервировали. Шостакович чувствовал себя спокойно, не иссякала жизнерадостность, прежде всего как радость сохранившейся творческой силы. Симфония сложилась полностью: он знал и чувствовал, что она удается, и немногое уже оставалось записать.
29 сентября композитор закончил третью часть симфонии, а на следующий день позвонили из Смольного с категорическим распоряжением эвакуироваться.
(Из книги С. Хентовой «Шостакович в Петрограде-Ленинграде»)
Напоминаем, что до 15 ноября в музее работает выставка, посвященная 80-летию со дня первого исполнения в осажденном Ленинграде 7-й симфонии Д.Д. Шостаковича.
